|
1. Итоги социально – экономического развития страны в первой половине XIX в.
Развитие капиталистических отно¬шений в дореформенной России при¬ходило во все большее противоречие с феодально-крепостническим строем. Углубление процесса общественного разделения труда, рост промышлен¬ности, внутренней и внешней торго¬вли разлагали феодальную систему хозяйства. Углублявшийся конфликт ме¬жду новыми, капиталистическими от¬ношениями и отжившим крепостным строем лежал в основе кризиса фео¬дализма. Ярким выражением этого кризиса являлось обострение классо¬вой борьбы в крепостной, деревне. Крымская война спо¬собствовала дальнейшему углубле¬нию кризиса феодализма, придав ему всеобъемлющий характер. Он ох¬ватывал не только феодальный базис, но и его надстройку: наступил кризис политики господствующего феодаль¬ного класса, который уже не мог управлять по-старому. Русское самодержа¬вие должно было встать на путь проведения неотложных социальных, экономических и политических ре¬форм, чтобы предотвратить револю¬ционный взрыв в стране, укрепить социальную и экономическую базу аб¬солютизма.
В конце 50-х годов в России сложилась революционная ситуация. В. И. Ленин характеризовал ее сле¬дующими тремя главными признака¬ми: «1) Невозможность для господ¬ствующих классов сохранить в неиз¬менном виде свое господство; тот или иной кризис «верхов», кризис по¬литики господствующего класса, со¬здающий трещину, в которую проры¬вается недовольство и возмущение угнетенных классов. Для наступления революции обычно бывает недоста¬точно, чтобы «низы не хотели», а требуется еще, чтобы «верхи не мо¬гли» жить по-старому. 2) Обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов. 3) Значительное повышение, в силу указанных причин, активности масс, в «мирную» эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всей обстановкой кризиса, так и са¬мими «верхами», к самостоятельному историческому выступлению». Революционная ситуация в России на рубеже 50 — 60-х годов XIX в. не переросла в революцию, потому что в то время не было еще революцион¬ного класса, способного на организо¬ванные революционные действия.
Она завершилась крестьянской и дру¬гими буржуазными реформами, про¬веденными сверху. Однако эти ре¬формы не были добровольным актом правительственной власти. Они были вырваны «низами» у «верхов», выну¬жденных под давлением массового крестьянского и общественного дви¬жения в стране пойти на уступки.
К концу 50-х годов XIX в. в Рос¬сии были уже налицо все объек¬тивные признаки революционной си¬туации.
В связи с разорительной Крымской войной, ростом податного гнета, усилением феодальной эксплуатации и сти¬хийными бедствиями, действие ко¬торых усугублялось условиями фео¬дальной системы и тяготами войны, возросли выше обычного нужда и бедствия угнетенных масс. Рекрут¬ские наборы в годы войны, реквизи¬ция скота, фуража и продовольствия, рост денежных и натуральных повин¬ностей, вызванных войной, разоряли население. Рекрутские наборы ото¬рвали от народного хозяйства более 10% работников.
Об ухудшении положения на¬родных масс в годы войны писали в своих секретных отчетах и докладах царю его сановники. Так, шеф жан¬дармов А. Ф. Орлов писал в начале 1856 г. Александру II: «Рекрутские наборы, ополчение, остановившаяся торговля умножают нужды и бед¬ность». О возросших «тягостях посе¬лян» писали царю в том же году в своих отчетах министр внутренних дел С. С. Ланской и министр госу¬дарственных имуществ П. Д. Кисе¬лев.
Обострение нужды и бедствий на¬родных масс было связано не только с последствиями Крымской войны. Помещики еще более усилили нажим на крестьян: повышали оброки и объем барщинных работ, в еще бо¬лее широких размерах, нежели ранее, стали сокращать крестьянские на¬делы, проводить насильственное переселение крестьян на менее удобные земли, переводить в дво¬ровые, ссылать в Сибирь, сдавать вне очереди в рекруты, принуждать бо¬гатых крестьян за крупные суммы де¬нег откупаться на волю. Эти меры помещиков, метко названные А. И. Герценом как «предсмертные злодей¬ства помещичьего права», приняли такой размах, что правительство вы¬нуждено было в 1858 — 1860 гг. издать против них ряд указов и распоряже¬ний.
В этой связи шел процесс нарастания анти¬крепостнического движения крестьян¬ства, который начался уже в годы Крымской войны. В 1854—1855 Гг. происходили массовые побеги кресть¬ян от помещиков, поводом к ним явились царские указы о наборе в морское (1854) и сухопутное (1855) ополчения. Ушедшие от помещиков крестьяне надеялись, что, записав¬шись в ратники ополчения, они осво¬бодятся от крепостной зависимости, рекрутства и податей.
Обострение классовой борьбы в крепостной деревне выражалось не только в количественном росте во¬лнений. Борьба крестьян принимала все более упорный, активный, а глав¬ное, наступательный характер. Крестьяне выступали не только за улучшение своего положения и смяг¬чение условий крепостного права, но и за полную ликвидацию всей си¬стемы крепостничества.
2. Реформы Александра I. Деятельность М. М. Сперанского
Дворянская знать, посадившая на трон Александра I, пре¬следовала старые задачи: сохранить и упрочить в России самодержавно-крепостнический строй, при этом она хотела бы гарантировать себя от самодурства. Неизменной оставалась и социаль¬ная природа самодержавия как диктатуры дворянства. Од¬нако ряд угрожающе сложившихся к тому времени факто¬ров заставлял александровское правительство искать новые методы для решения старых задач.
Больше всего беспокоил дворян рост недовольства ни¬зов. Всего у Александра I числилось в то время 40 млн. подданных. Дворян было 225 тыс., священнослужителей — 215 тыс., купцов — 119 тыс., генералов и офицеров — 15 тыс. и столько же государственных чиновников. В интересах этих, примерно 590 тыс. человек, т. е. меньше 1,5% рос¬сиян, царь управлял своей империей. Громадное большин¬ство прочих 98,5%—составляли бесправные крепостные крестьяне. Александр I понимал, что хотя рабы его рабов стерпят мно¬гое, даже их терпению есть предел. Между тем, гнет и над¬ругательства помещиков над крестьянами были тогда бес¬предельны: крестьян не считали людьми, их эксплуатирова¬ли, как тягловый скот, продавали и покупали, обменивали на собак, проигрывали в карты, сажали на цепь, заклепы¬вали в железные клетки, били насмерть розгами, батогами, кнутами, щекобитами, деревянными орудиями для битья по щекам, дабы не марать дворянских рук о «хамские ро¬жи». К 1801 г. 32 из 42 губерний империи были охвачены крестьянскими волнения¬ми. Дворяне жили в страхе перед новой «пугачевщиной».
Вторым фактором, воздействовавшим на новое прави¬тельство, было давление со стороны дворянских кругов, которые пострадали от деспотизма Павла I и требовали воз¬вратить им привилегии, дарованные Екатериной П.
Наконец, правительство вынуждено было учитывать распространение европейских либеральных веяний среди дворянской интеллигенции. Многие дворяне, даже из числа близких к трону, чувствовали непрочность абсолютизма в России и под свежим впечатлением ужасов революции во Франции громко требовали конституционных ограниче¬ний, дабы предотвратить революцию, подобную француз¬ской 1789 г., в своей стране.
Все это предопределило характер, содержание и методы внутренней политики царизма при Александре I.
В первом же своем манифесте от 12 марта 1801 г. новый царь обещал править «по законам и сердцу бабки нашей Екатерины Великой» и вслед за тем, торопясь подкрепить слово делом, буквально излил на дворян дождь милости¬вых указов. Немедля были уволены с видных мест наиболее одиозные приспешники Павла и выдвинуты отстраненные Павлом екатерининские сановники. 2 апреля 1801 г. торже¬ственно, с помпой была упразднена зловещая Тайная экспе¬диция, которая палачествовала с 1762 г. и в казематах ко¬торой побывали не только вожди народных восстаний Емельян Пугачев и Салават Юлаев, не только просветители А. Н. Радищев (которого, впрочем, Екатерина II назвала «бунтовщиком хуже Пугачева») и Н. И. Новиков, но и мно¬гие опальные вельможи. Главной же радостью для дворян стало официальное подтверждение екатерининской Жало¬ванной грамоты дворянству 1785 г., которая одаривала их 92-мя привилегиями и так цинично нарушалась при Павле.
Все это для начала успокоило и подкупило дворян. Пра¬вительство заручилось их доверием и приступило к первой серии либеральных реформ, занявших 1801—1804 гг. Смысл их заключался в том, чтобы несколько подлатать и зама¬скировать обветшавший фасад крепостнической империи, подогнать его под общеевропейский фон и, коль уж нельзя было задушить либеральные веяния в русском обществе, использовать их в своих целях, — т. е. внушить россиянам мысль о том, что новый государь сам стремится к либера¬лизму и нужно только довериться ему и поддерживать его. Иначе говоря, реформы 1801—1804 гг. были задуманы как маскировочные декорации для деспотического режима, ли¬беральный иллюзион, пока в данный момент нельзя было действовать круто, по-павловски.
Прежде чем приступить к либеральному иллюзиону, Александр I отстранил от власти участников заговора 11 марта, которые слишком много знали и слишком на мно¬гое претендовали. Главенствующее положение при царе за¬няли его так называемые «молодые друзья» — Виктор Ко¬чубей, Павел Строганов, Николай Новосильцев и Адам Чарторыйский. Это были представители высшей знати, сливки именитого дворянства. Кочубей — племянник и воспитанник знаменитого екатерининского канцлера А. А. Безбородко, друг детства Александра I. Строганов — единственный сын самого богатого в России вельможи, о котором Екатерина II говорила, у что он «40 лет делает все, чтобы разориться, и никак не может успеть в этом». Новосильцев — двоюродный брат молодого Строганова. Чарторыйский — отпрыск поль¬ского великокняжеского рода Гедиминовичей (отец его был двоюродным братом последнего короля Польши С. А. Понятовского).
Из этих людей Александр I составил в июле 1801 г. под своим председательством особый Негласный комитет (собст¬венный «Комитет общественного спасения», как он говорил из кокетства) для подготовки общего плана государственных реформ.
Деятельность Негласного комитета выражалась главным образом в том, что члены его, сидя за чашкой кофе в личных апартаментах царя в Зимнем дворце, говорили о пользе преобразований и вздыхали об их несвоевременности. Этого оказалось достаточно, чтобы старшее поколение придворных (П. В. Завадовский, А. Р. Воронцов, Г. Р. Державин), бояв¬шееся даже разговоров о преобразованиях, окрестило Не¬гласный комитет «якобинской шайкой». Между тем, обнов¬ление формы самодержавного государства при сохранении его сущности оказалось для Негласного комитета непосиль¬ной задачей. Комитет прекратил свою деятельность в конце 1803 г., практически почти ничего не осуществив.
8 сентября 1802 г. вместо прежних коллегий были уч¬реждены министерства с целью укрепить единоначалие и вытеснить коллегиальность в управлении государством. Но поскольку верховным распорядителем власти как был, так и остался царь, эта «реформа» ничего не изменила. Пожа¬луй, бюрократизм еще более усилился. Дело в том, что ни по¬рядок прохождения
|
На уровень вверх
Купить