Три вопроса Роберту Дарнтону

"Вера в правду"

Le Nouvel Observateur (Новый Наблюдатель). - Вы автор значительной работы, посвященной XVIII-му веку (1). Что бы вы ответили тем, кто, после школы Франкфурта, оспаривают эпоху Просвещения, находя там источник "современных" жестокостей?

Роберт Дарнтон. - Я полностью не согласен с данным анализом. В 1946 году, Адорно и Оркеймер в их известной работе "Диалектика правды" желают объяснить, как смог Запад создать тоталитаризм и мировую войну. Источником этой девиации является эпоха Просвещения, утверждают они - не цитируя ни одного французского философа -, которые очистили Правду от ее возвышенных ценностей: становясь полностью человечной, инструментальной, эта правда оправдывает впредь все, что сделано в ее целях, и все средства, необходимые для их достижения. Сад является в их глазах примером данной логики: если мне нравится мучить других, нет никакой "правды" - божественной, высшей - которая может мне этого запретить. Таким образом, Гитлер был бы истинным человеком эпохи Просвещения. Это, как мы хорошо понимаем, полностью не соответствует истине. Правда философов является, напротив, критической Правдой, то есть, совсем не произвольный оспаривающий склад ума, который предоставляет главное оружие против жестокости. Лучшим примером в данном отношении является старый Вольтер, который не колеблется ставить под вопрос свой комфорт и свою славу, чтобы восстать против несправедливости, совершенной в отношении Каласа, и добиться его восстановления.

N.O. - Но Революция, вдохновенная философами, быстро погибла в Терроре, войны с целью завоевания, затем империализм Наполеона….

Р. Дарнтон. - Правда, что Робеспьер ссылался на Руссо и на его понятие "общая воля" чтобы заставить отдельные лица принять "свободу", которая была полностью отличной от свободы Энциклопедистов. Но, если нужно уточнить, Руссо никогда не представлял ничего похожего на Террор. Впрочем, Революция могла пройти без излишнего насилия. Большой ошибкой, с данной точки зрения, была война 1792 года, которая предполагалось, что "освобождает" все народы Европы от их деспотов. На самом деле, она вызвала мор национализма во Франции и, впоследствии, в атакованных странах. Это был источник длинного перечня ненависти, который достиг высшей точки в XX-ом веке. Именно война 1792 года сделала террор неизбежным. Тем не менее, не стоит уменьшать роль дворянства и клера, которые беспощадно бились за свои привилегии. Я был в Берлине в 1989 г. (2), я присутствовал на одной мирной революции, я благодарю небо за то, что Горбачев не дал приказ стрелять. Революция может избежать пролития крови, с условием, что нет контрреволюции.

Примечаний нет.