|
Введение
«Москва – Петушки» Венедикта Ерофеева в литературо-ведении обычно рассматривается как первое русское по-стмодернистское произведение.
Русский постмодернизм возник вследствие двух после-довательных культурных шоков: во-первых, открытия того, что официальная идеология не заслонила настоящую реаль-ность, а полностью поглотила ее; во-вторых, попытка возвращения советского человека в мировую историю про-валилась именно в силу того, что с гибелью советской (последней) утопии наступил конец истории.
Для поэтики постмодернизма, как известно, присуща интертекстуальность, позволяющая разделить поэму на множество подтекстов. Уже в самом заголовке произведе-ния два слова, связанные в одно сложное предложение с помощью тире, противопоставляются друг другу. Несмотря на это, в поэме практически отсутствует действие как в Москве, так и в Петушках, оно происходит между данными точками, то есть в постоянно изменяющемся и варьирую-щемся пространстве и времени. Главной сюжетной доминан-той романа становится путешествие: «Он (Бог) благ. Он ведет меня от страданий к свету. От Москвы к Петушкам. Через муки на Курском вокзале, через грезы в Купавне – к свету и Петушкам».
Темой данного исследования является характеристика библейских архетипов в поэме «Москва-Петушки». Следует отметить, что для поэмы очень характерен мотив сна, во время которого путешественник находится в пограничном состоянием между потусторонним миром и реальностью.
Все путешествие в поэме происходит в сюрреалистиче-ском пространстве, вызванным внешне алкогольным опьяне-нием. Это позволяет автору постоянно использовать про-странственно – временные окна, через которые проникают все новые и новые персонажи, которые во множестве своем являются персонажами производными, исходящими от обра-зов персонажей библейских.
В работе рассматриваются основные библейские архе-типы в «Москва-Петушки», приводятся примеры из текста поэмы и Библии, а также дается краткая характеристика значению библейского перефраза в произведении В. Еро-феева.
Библейские архетипы в поэме В. Ерофеева «Моск-ва-Петушки»
Литературоведы часто отмечают карнавальность поэмы «Москва-Петушки», однако многие критики неизменно под-черкивают глубочайшую, программную серьезность, прони-зывавшую жизнь героя поэмы. Благополучная, обыденная жизнь, по Венечке, - это подмена настоящей жизни, он разрушал ее, и это разрушение имеет религиозный отте-нок.
Высокое и низкое, в стиле Ерофеева не разрушают, не отменяют друг друга, а образуют смысловое единство. На таком диалогическом пересечении высоких и низких смы-слов построены все наиболее яркие в стилевом отношении моменты поэмы: от знаменитых слов о плевках на каждую ступеньку общественной лестницы до главы о коктейлях, от описаний «белобрысой дьяволицы» до исследования ико-ты. Каждое событие поэмы существует одновременно в двух планах – «высоком» и «низком». Похмелье интерпретирует-ся как казнь, смерть, распятие. Опохмеление - воскресе-ние. После воскресения начинается жизнь - постепенное опьянение, приводящее в конце концов к новой казни. Ге-рой прямо говорит об этом в конце повести: «Ибо жизнь человеческая не есть ли минутное окосение ду
|
|
Список литературы
1. Ерофеев В., Москва-Петушки, М., 2001.
2. Авдиев И., О Венедикте Ерофееве//Театр, 1991, №9.
3. Власов Э., Комментарий к поэме В. Ерофеева «Москва-Петушки», М., 2000.
4. Гайсер-Шиятман С., Венедикт Ерофеев «Москва-Петушки», М., 1994.
5. Ерофеева Г., О Венедикте Ерофееве//Театр, 1991, №9.
6. Левин Ю., Комментарий к поэме «Москва-Петушки», М., 1996.
7. Липовецкий М.Н., Русский постмодернизм, Екатеринбург, 1997.
8. Попов Е., Случай с Венедиктом, М., 2001.
9. Прохоров Г.С., Функция библейского перефраза в организации внутреннего интертекста, М., 1999.
10. Смирнова Е.А. Венедикт Ерофеев глазами гоголеведа//Русская литература, 1990.
11. Эпштейн М., После карнавала, или Вечный Веничка//Золотой век, Вып.4, М., 1993.
|
На уровень вверх
Купить