|
Введение
В 1905 г. была опубликована работа, вызвавшая самые острые споры в интеллектуальных кругах Москвы и Петербурга, самые полярные оценки, ставшая философским манифестом Шестова - "Апофеоз беспочвенности (опыт адогматического мышления)".
По жанру эта книга существенно отличалась от предыдущих произведений философа: она состояла из 168 фрагментов в жанре афоризма, объединенных лишь общим настроением их автора. В книге практически отсутствовала уже ставшая для мыслителя традиционной форма философско-психологического анализа творчества того или иного писателя, позволявшая Шестову постепенно обрисовывать свою позицию.
В "Апофеозе..." мысль автора, напротив, свободно переходила с предмета на предмет, с одной проблемы на другую.
В "Апофеозе беспочвенности" Шестов использовал новый для русской литературы жанр - жанр афористической философской прозы, в котором постановка серьезных проблем сочетается с нарочитой парадоксальностью, афористичностью стиля. Эта находка оказалась очень плодотворной для самого Шестова: в таком стиле были написаны многие его более поздние работы.
Весь "Апофеоз беспочвенности" целиком сосредоточен в сфере притяжения одной основной мысли: окружающая нас действительность удивительно многообразна; жизнь во сто крат богаче наших представлений о ней; наши попытки понять ее - т.е. поместить в прокрустово ложе создаваемых нами познавательных схем - абсолютно несостоятельны, они только ограничивают наш личностный опыт, наш интеллектуальный кругозор.
Только ответственное личное мышление, не загипнотизированное мифом "научного познания мира" и готовое принимать жизнь такой, какова она есть, со всей ее красотой и всем трагизмом, в состоянии помочь одинокой человеческой личности не потерять себя среди тягот существования.
По мнению Шестова, всякая философская система стремится сразу разрешить "общую проблему человеческого существования", а из этого решения вывести для людей некие жизненные правила - но ведь разрешить эту общую проблему невозможно, точнее - каждый будет решать ее по-своему, в зависимости от особенностей своего характера, склада мышления.
"А потому перестанем огорчаться разногласиями наших суждений и пожелаем, чтоб в будущем их было как можно больше. Истины нет - остается предположить, что она в переменчивых человеческих вкусах".
В основе принципиального плюрализма Шестова лежит принцип доверия к жизни. "В конце концов, выбирая между жизнью и разумом, отдаешь предпочтение первой"; из этого тезиса следуют как критика научного мировоззрения, так и допущение множественности истин.
Жизнь многообразна, и все люди так непохожи друг на друга, всем нужно разное - именно поэтому: "Кто хочет помочь людям - тот не может не лгать". Именно поэтому всякая философия, которую хотят сделать общедоступной и общеполезной, неизбежно превращается в проповедь.
Сознание должно освобождаться от всевозможных догм, от устоявшихся стереотипов, от расхожих анонимных представлений. "Нужно, чтобы сомнение стало постоянной творческой силой, пропитало бы собой самое существо нашей жизни", чтобы человек научился самостоятельно воспринимать окружающий мир, не перекладывая ни на кого ответственность за полноту и ясность своего видения.
В "Апофеозе..." мы находим тему, которая не только практически отсутствует в первых работах Шестова, но и вообще не часто встречается в его произведениях, - тему своеобразия культурно-исторического развития России. По мнению Шестова, основа этого своеобразия коренится в "нашей относительной малокультурности": мы "в короткое время огромными дозами проглотили то, что европейцы принимали в течение столетий".
Вследствие этого русский человек воспринимал все достижения западной цивилизации как чудеса, не видя за внешними успехами тяжелейшего труда многих поколений и ожидая, что за этими чудесами вот-вот последуют еще большие - в виде идеального общественного устройства.
Отсюда проистекают и радикализм, даже экстремизм мировоззрения русской интеллигенции, и удивительная искренность, присущая русской культуре: "Мы хотим щедрой рукой зачерпнуть из бездонной вечности, всё же ограниченное - удел европейского мещанства".
Глава 1. Парадоксальный адогматизм
§ 1.1. Философствующий антифилософ
Среди замечательных имен нашего "серебряного века" - философов, писателей, поэтов, с которыми привычно связывают русское культурное возрождение этой короткой эпохи, мы встречаем имя Льва Шестова.
Широко известным оно стало после того, как С. П. Дягилев опубликовал в редактируемом им журнале "Мир искусства" книгу Шестова "Достоевский и Ницше (Философия трагедии)".
К этому времени Шестову удалось издать за свой счет две книги, но только теперь, когда его сочинение появилось в самом блестящем по тем временам литературно-художественном журнале,- появилось сразу же после публикации в том же журнале нашумевшей книги Д. С. Мережковского "Толстой и Достоевский",- он входит в круг деятелей русского религиозно-философского возрождения XX века.
"Шестов очень талантливый писатель,- писал Н. Бердяев в 1905 г. в рецензии на "Достоевский и Ницше" и "Апофеоз беспочвенности",- очень оригинальный, и мы, непристроившиеся, вечно ищущие, полные тревоги, понимающие, что такое трагедия, должны посчитаться с его вопросами, которые так остро поднял этот искренний и своеобразный человек".
Оригинальный, далекий от академических канонов склад ума, поглощенность последними вопросами бытия роднят Шестова с Д. Мережковским, Н. Бердяевым, С. Булгаковым, В. Розановым, В. Ивановым, А. Ремизовым и другими сотрудниками "Мира искусства", "Нового пути"
|
На уровень вверх
Купить